Заговор Софьи против Петра I
Материал из Zagovor.org
Заговор Софьи против Петра I произошёл в 1689 году и заключался в желании Софьи стать самодержицей Российского государства.
Содержание |
История
Предпосылки заговора
Софья, в течении семи лет осуществлявшая регенство при своих малолетних братьях Иване и Петре не собиралась до конца своих дней оставаться в этом качестве и готовила дворцовый переворот, для того чтобы стать самодержавной царицей России. Но для успешного осуществления данной затеи надо было лишить царевича Петра права на престол.
Первым шагом Софьи был наказ её новому фавориту, Фёдору Шакловитому, выведать, как отнесутся стрельцы к ее воцарению. Шаги в этом направлении Софья и Фёдор предприняли еще в 1687 году, когда Шакловитый призвал к себе начальников стрельцов, внушавших ему доверие, и «казал им челобитную, чтоб ей, великой государыне благоверной царевне, венчаться царским венцом». Начальники дали уклончивый ответ: «Воля-де в том государская». Софье пришлось отказаться от выполнения замысла — настроения в армии были «не те».
Через 2 года Софья решила возобновить реализацию своей навязчивой идеи. Ф. Шакловитый велел стрельцам говорить, «будто князь Борис Алексеевич (Голицын) и Лев Кириллович [Нарышкин] с братьями хотят известь великую государыню благоверную царевну Софью Алексеевну». Софья же помогала Шакловитому, говоря стрельцам: «Житье-де наше становится коротко, царя-де Иоанна Алексеевича ставят ни во что, а меня-де называют там (в Преображенском) девкою, будто-де я и не дочь царя Алексея Михайловича».
Основным противником заговора считался князь Голицын.
Подготовка
Стрельцам были заранее сказаны предполагаемые денежные вознаграждения за участие в готовящемся перевороте.
В 1689 году рядовые получали по 1-2 рубля, командиры — 5-10, а некоторые даже 100 рублей. Вдобавок стрельцам было дозволено безнаказанно грабить дома убитых. По этому поводу фаворит регентшы Шакловитый говорил:
«А как их побьют – и кто что в домах их возьмет, и то все перед ними, также-де и сыску никакого не будет».
Вместе с тем стрельцы не намеревались довольствоваться ограблением убитых. Предствитель Шакловитого, Никита Гладкой, говорил стрельцам:
«…Ныне-де терпите да ешьте в долг, даст-де Бог, будет ярмонка – станем-де боярские дворы и торговых людей лавки грабить и сносить в дуван».
Ночью по Москве в сопровождении стрелецких капитанов ездил подьячий Матвей Шошин, нарядившийся подобно Льву Нарышкину в белый атласный кафтан. Шошин хватал стоявших на карауле стрельцов и велел нещадно избивать их, поручив вопить одному из спутников: «Лев Кириллович! За что бить до смерти! Душа христианская». Сам ряженый приговаривал: «Бейте-де гораздо, не то-де им будет – заплачу-де им смерть братей своих». Потерпевших доставляли в Стрелецкий приказ, после чего они на допросах, введенные в заблуждение, говорили, что стали жертвами Льва Кирилловича Нарышкина. Таким изощрённым способом Софья и ее сторонники пытались озлобить стрельцов против Нарышкиных.
Сторонники правительницы Софьи прибегали и к запугиванию командиров стрельцов расправами, если у власти будут Нарышкины. Шакловитый говорил пятидесятникам:
«А мутит-де всем царица Наталья Кирилловна, а перевесть-де нас хотят тем: меня-де хотят высадить из приказу вон, и вас-де, которые ко мне в дом вхожи, разослать хотят всех по городам».
Фёдор Шакловитый предложил верным стрельцам написать челобитную с просьбой, чтобы Софья венчалась на царство и стала самодержицей, но большинству командиров предложение руководителя стрелецкого приказа повторить события 1682 года показалось крайне рискованным, в результате чего они отклонили предложение, сославшись на то, что «не умеют писать челобитные». Таким образом, привлечь стрелецких начальников к заговору не удалось. Осуществление замыслов заговорщиков пришлось на некоторое время отложить, хотя часть верных Софье стрельцов была готова к решительным действиям в любое время.
Июльский инцидент
8 июля 1689 года произошел первый публичный скандал: во время крестного хода Софья пошла со святой иконой вместе с двумя государями, что было непозволительно дерзким делом. Пётр потребовал, чтобы царевна не выступала наравне с царями, но Софья наотрез отказалась, после чего Пётр гневно покинул церемонию, уехав в Коломенское. Назревали важные события.
Августовские события
Решающая схватка за власть состоялась в начале августа 1689 года и была вызвана внешнеполитическими делами. Началось всё с того, что царевич Пётр отказался подписывать манифест о наградах за провальный второй крымский поход. Однако, после долгих разговоров его таки удалось убедить поставить подпись под манифестом. Когда Голицын и его свита явились в Преображенское благодарить за награды, то Пётр по непонятным причинам отказался принять их. Атмосфера накалялась и приближалась к «точке кипения», Софья была вне себя от ярости и желания овладеть всей самодержавной властью. Но для этого надо было устранить царевича, брата Петра. Каким образом это сделать — был главный вопрос для Софьи. Авторитет её был невелик, а амбиции высоки… Развязка наступила неожиданно.
В ночь с 7 на 8 августа 1689 года в Кремле поднялась тревога, стрельцы взялись за ружья, так как кто-то пустил слух, что потешные войска Петра из села Преображенского идут в Москву. На Лубянке собрали отряд в 300 вооружённых человек, однако для чего их поставили никто не знал. Вместе с тем двое из тех, которые симпатизировали Петру, ночью помчались в Преображенское и, разбудив, предупредили царевича. Пётр бросился в одной ночной рубашке в ближайшую рощу, чуть позже ему принесли туда одежду и седло, а также привели коня, после чего он всю ночь скакал в сопровождении нескольких человек в Троице-Сергиев монастырь, за толстыми стенами которого 7 лет назад укрывалась Софья. Пётр прибыл на место утром 8 августа, бросился к архимандриту и рассказал о случившемся, прося защиты. В тот день в Троицу прибыли также преображенцы и семеновцы, верный Петру стрелецкий полк Сухарева и царица Наталья Кирилловна (мать Петра).
Троице-Сергиев монастырь был неприступной крепостью с высокими прочными стенами и восемью башнями, над которыми сверкали купола тринадцати церквей и на тот момент для русских это — святое место, символ и оплот веры и национальной независимости. Уже только то, что законный царь вынужден был искать убежище в Троице, усиливало негодование народных масс и войск против узурпации власти Софьей. Главным руководителем всего состоявшегося предприятия был не растерявшийся Петр, а князь Борис Алексеевич Голицын, который приходился Софьиному фавориту двоюродным братом.
В Кремль весть о бегстве Петра дошла только к концу дня 8 августа. В тот день ранним утром Софья в сопровождении отряда стрельцов пошла «на службу» в Казанский собор и только по возвращении, когда она осталась без охраны, ей сообщили о случившемся в Преображенском. Таким образом возникло два вооруженных лагеря: один находился в Кремле, где в распоряжении Софьи находились стрельцы; другой – в Троице-Сергиевом монастыре с силами крайне скромными.
Дальнейшие события развивались так, что царевна Софья постепенно утрачивала свой перевес, в то время как её брат Пётр его приобретал.
9 августа от имени Петра старшему брату и по совместительству соправителю, Ивану, а также Софье была направлена грамота, потребовавшая объяснений причин массового скопления стрельцов в Кремле 7-8 августа. Софье пришлось оправдываться. Объяснила Софья ситуацию тем, что она «намеревалась отправиться в Донской монастырь, а затем передумала и посетила Казанский собор». Лучшим выходом из создавшейся ситуации Софья считала примирение со сводным братом и в этом направлении предприняла ряд важных шагов.
13 августа Софья направила к Троицкому монастырю боярина Ивана Троекурова с поручением уговорить Петра вернуться в Москву. Троекурову отказали в удовлетворении просьб Софьи. Вскоре в монастыре появился «дядька» царя Ивана с таким же поручением, исходившим уже не от Софьи, а от царя. Боярин Петр Прозоровский также вернулся ни с чем. В сложившейся ситуации царевна Софья решила воспользоваться услугами Иоакима, но тот, симпатизируя Петру, остался при нём. И, наконец, Софья решилась на последний шаг 27 августа после молебна в Успенском соборе и посещения Воздвиженского и Чудова монастырей она в сопровождении бояр отправилась к Троице, но в пути получила от спальника Петра, Ивана Гагина, предписание вернуться в Москву. Однако царевна ослушалась и продолжила свой путь. В 10 верстах от Троице-Сергиева монастыря, в селе Воздвиженском, к ней прибыл посланец Петра, боярин Иван Троекуров, с требованием вернуться в Москву и с угрозой, что в противном случае «с нею будет поступлено нечестно». Софье пришлось повиноваться и 31 августа она возвратилась в столицу, заявив стрельцам:
Чуть меня не застрелили. В Воздвиженском прискакали на меня многие люди с самопалами и луками. Я насилу ушла и поспела к Москве в 5 часов.
Софья отчаянно боролась за власть: Она просила поддержки, жаловалась на Петра, Нарышкиных, Бориса Голицына. Софья обвиняла их в злых умыслах против неё. Угрозы и обещания наград перемешаны в ее пылких речах с перечислением собственных заслуг (в основном мнимых). Царевна больше всего напирает на якобы успехи во внешней политике:
Всем вам ведомо, как я в эти семь лет правительствовала, учинила славный вечный мир с христианским соседним государством, а враги креста Христова от оружия моего в ужасе пребывают.
Такими доводами Софья вряд ли могла воодушевить своих сторонников — все помнили о позорном исходе крымских походов.
Попытка царевны разжалобить стрельцов успеха не имела. Вместе с фаворитом Софья не могла удержать в повиновении армию. По вызову Петра в Троице-Сергиев монастырь прибывали один за другим командиры солдатских и стрелецких полков с подчинёнными. Там стрелецкие начальники сообщили царю о тайных совещаниях, созванных Шакловитым и о его попытке совершить дворцовый переворот. После этого от Петра последовало требование, настойчиво трижды повторенное, выдать Шакловитого.
Развязка
4 сентября в Троицу прибыли все иностранные офицеры во главе с генералом Гордоном — это со стороны выглядело, как признание Европой Петра царём.
6 сентября стрельцы добились от Софьи выдачи Шакловитого и его сообщников Петру. После первых ударов кнута заговорщик признался в замыслах убийства Петра и его сторонников — он выдал всех. Шакловитого и двух его самых близких сообщников осудили на смерть за государственную измену. Как сообщает историк Соловьев, Пётр, не привыкший ещё к жестоким нравам тех суровых времен, не соглашался на казнь, и только сам патриарх смог уговорить его. Когда же какие-то служилые люди потребовали подвергнуть Шакловитого перед казнью самой жестокой пытке, уже не нужной для дознания, то Пётр резко отказал им.
Софья вскоре была отправлена под стражей в Новодевичий монастырь, а её фаворит князь Василий Голицын — в ссылку. Иностранные дипломаты срочно послали в свои страны донесения, что в Москве отныне царствует Пётр.
Выдача Шакловитого означала, что после продолжавшейся месяц борьбы Софья потерпела полное поражение. Пётр и его сторонники успешно вошли в положение и взяли фактически в свои руки бразды правления. Стрельцы же вышли встречать ехавшего в Москву царя и в знак покорности легли вдоль дороги на плахи с воткнутыми топорами и молили о прощении.
Ещё продолжался суд над Шакловитым, а Петр, находясь в Троице, отправил брату и соправителю Ивану письмо с предложением, более напоминавшим требование, об отстранении Софьи от государственной власти. Пётр вещал:
Срамно, государь, при нашем совершенном возрасте, тому зазорному лицу государством владеть мимо нас.
Под зазорным лицом подразумевалась Софья, которая не удостоена была полного имени и названа как С. А.
Далее Петр испрашивал разрешения:
Не отсылаясь к тебе, государю, учинить по приказам правдивых судей, а не приличных переменить, чтоб тем государство наше успокоить и обрадовать вскоре.
Письмо подводило итоги придворной борьбы и свидетельствовало о торжестве группировки Нарышкиных.
Последствия заговора
Объявленная зазорным лицом, Софья в конце сентября 1689 года стала узницей Новодевичего монастыря, там она провела 14 лет и умерла в 1704 году.
Другим последствием переворота считают фактическое отстранение от дел слабоумного, по характеристикам современников, брата Ивана. Хоть в письме Пётр и выразил готовность почитать своего старшего брата «яко отца», но эти слова имели чисто декоративное значение – управление страной сторонники Петра крепко взяли в свои руки. К царю Ивану «не отсылались» не только тогда, когда формировали правительство, но и при делах менее важных во все последующие годы. Иван вплоть до своей смерти номинально исполнял царские обязанности, по традиции присутствовал на приёмах посольств, а также участвовал в церковных церемониях и его имя упоминалось во всех официальных актах наряду с именем Петра.
Пётр, ставший теперь полновластным владыкой России, на всю жизнь запомнил суровый урок судьбы и через много лет сказал Толстому:
Едва ли кто из государей сносил столько бед и напастей, как я. От сестры Софьи был гоним жестоко; она была хитра и зла.